они всё-таки будущие лётчики, а у меня цветы.
Попробую-таки писать с большой буквы.
Напишу о том, что за окном настоящая осень, я сижу в свитере и пишу вам об этом, напишу о том, что меньше чем через неделю я покину Екатеринбург
(куда приехала недели на две, как в итоге оказалось, сижу на даче, работаю и ни с кем не вижусь), поеду в Москву, а там сяду в самолёт и улечу из страны на девять дней и восемь ночей.
Но об этом потом.
Сейчас я совсем не думаю об этом.
Я думаю о том, чего у меня нет, о том, что такими осенними мокрыми вечерами, нужно пить чай на тесной кухне и, держась за руки, под жёлтым светом настольной лампы смотреть в окно, где темнота дворов и охра фонарей отражается в лужах.
Впрочем, перечитав мой бложик, можно обратить внимание на то, что такие мысли появляются у меня каждую осень.
Но, меж тем, я всё сильнее убеждаюсь в том, что то, что маловероятнее всего в ближайшее время, так это мне сидеть с кем-то и пить чай на кухне, держась за руки.
Потому как география моя обширна, жизнь всё страньше и страньше и нет времени застревать в тёплом, ленивом и простигосподи совместном.
Моя сущность перекати-поля убивает напрочь всё то, что у других получается замечательно.
Склоняюсь к мысли, что вероятно сейчас мне оно всё вот это вот и не надо.
(Всё вышенаписанное вполне может сойти за завуалированный вопль мольбы к Мирозданию, мол, выделываюсь, а сама страдаю и дайте мне вот всё это вот. Впрочем, может, и так. Поглядим.)
Так что, я сижу в свитере, смотрю за окно, думаю пойти покурить и вполне себе одинока в излюбленной мной категории «всё как у людей».
Потому что на самом деле — нет.
И на данный момент мне этого достаточно.
Потому что сейчас важнейшим из искусств для меня является путешествие.
А руки, чай, фонари и настольная лампа — встретятся на пути. Или нет, вот уж точно не принципиально.
Напишу о том, что за окном настоящая осень, я сижу в свитере и пишу вам об этом, напишу о том, что меньше чем через неделю я покину Екатеринбург
(куда приехала недели на две, как в итоге оказалось, сижу на даче, работаю и ни с кем не вижусь), поеду в Москву, а там сяду в самолёт и улечу из страны на девять дней и восемь ночей.
Но об этом потом.
Сейчас я совсем не думаю об этом.
Я думаю о том, чего у меня нет, о том, что такими осенними мокрыми вечерами, нужно пить чай на тесной кухне и, держась за руки, под жёлтым светом настольной лампы смотреть в окно, где темнота дворов и охра фонарей отражается в лужах.
Впрочем, перечитав мой бложик, можно обратить внимание на то, что такие мысли появляются у меня каждую осень.
Но, меж тем, я всё сильнее убеждаюсь в том, что то, что маловероятнее всего в ближайшее время, так это мне сидеть с кем-то и пить чай на кухне, держась за руки.
Потому как география моя обширна, жизнь всё страньше и страньше и нет времени застревать в тёплом, ленивом и простигосподи совместном.
Моя сущность перекати-поля убивает напрочь всё то, что у других получается замечательно.
Склоняюсь к мысли, что вероятно сейчас мне оно всё вот это вот и не надо.
(Всё вышенаписанное вполне может сойти за завуалированный вопль мольбы к Мирозданию, мол, выделываюсь, а сама страдаю и дайте мне вот всё это вот. Впрочем, может, и так. Поглядим.)
Так что, я сижу в свитере, смотрю за окно, думаю пойти покурить и вполне себе одинока в излюбленной мной категории «всё как у людей».
Потому что на самом деле — нет.
И на данный момент мне этого достаточно.
Потому что сейчас важнейшим из искусств для меня является путешествие.
А руки, чай, фонари и настольная лампа — встретятся на пути. Или нет, вот уж точно не принципиально.