Когда я остался один - метался по всей квартире. Четырежды ставил чайник. Четырежды забывал. Метался потом по кухне, мишенью в забытом тире. Под вечер звонил начальник. Хотел закатить скандал.
По городу вечерело. По ящику возмущались. Стреляли по чьим-то детям, по северным городам. Я вспомнил - не повидались. И даже не попрощались. Она говорила "едем", и бегала к поездам.
Потом в новостях молчали. Молчали, молчали, молчали. А после заговорили. Уныло, как патефон. Нарыли видеозапись, и долго о ней кричали, И долго ее крутили. Заснято на телефон, как поезд уходит с рельсов, Сгибается, подлетает, Скрипит на вагонных стыках, ломается на ходу. Ее девятнадцатый номер несильно совсем мотает, - И сбрасывает, сметает в горящую пустоту...
Не надо кричать от боли, когда от нее уходишь. Не надо стонать и плакать, - "Она навсегда с другим". Быть может, что против воли уже навсегда запомнишь Не горечь от расставанья,
печально.