они всё-таки будущие лётчики, а у меня цветы.
у нас с Александром Грином общая родина -
для многих безвестная Вятка, а хотелось бы Зурбаган.
ему, наверное, как и мне, хоть раз свои мысли казались негодными.
ненужными, второсортными, была пуста голова и карман.
мы оба сбежали. Феодосия, Старый Крым или Москва,
Самара, Свердловск... лишь бы сбылась хоть одна из мечт.
лишь бы свободно дышать, бумаге отдавая слова.
лишь бы самому на себе не поставить крест.
нам обоим - ему изрядно, мне пока что едва - досталось
от жизни, людей, бесконечных дорог и морского прилива.
так же, помимо бочек дёгтя мы ощутили и сладость:
новые города, тёплые руки и прочие дивные дивы.
мне приятно, конечно, сравнить себя с давно умершим земляком,
только вот он умер, в доме у моря, а я живу. ни шатко ни валко.
остаётся надеяться, что и мои следы не занесёт песком.
и когда-нибудь Грин улыбнётся мне, насвистывая фанданго
для многих безвестная Вятка, а хотелось бы Зурбаган.
ему, наверное, как и мне, хоть раз свои мысли казались негодными.
ненужными, второсортными, была пуста голова и карман.
мы оба сбежали. Феодосия, Старый Крым или Москва,
Самара, Свердловск... лишь бы сбылась хоть одна из мечт.
лишь бы свободно дышать, бумаге отдавая слова.
лишь бы самому на себе не поставить крест.
нам обоим - ему изрядно, мне пока что едва - досталось
от жизни, людей, бесконечных дорог и морского прилива.
так же, помимо бочек дёгтя мы ощутили и сладость:
новые города, тёплые руки и прочие дивные дивы.
мне приятно, конечно, сравнить себя с давно умершим земляком,
только вот он умер, в доме у моря, а я живу. ни шатко ни валко.
остаётся надеяться, что и мои следы не занесёт песком.
и когда-нибудь Грин улыбнётся мне, насвистывая фанданго
